Назаровы
СОБЕСЕДНИК № 4 ЯНВАРЬ 1989
22 октября 1912 года в Генуе, в старинном доме, помнившем, должно быть, времена Христофора Колумба, склонившись над столом, женщина писала письмо в Россию: «Мои дорогие, получили от вас и посылочку, и деньги, а письма все нет и нет. Большое спасибо за все присланное. Только зачем так много? Сын уморителен в своем первом пальто и похож в нем на реалистика-приготовишку...» Письмо это отправлено в Самару по адресу: Театральная площадь, дом Иванцова, Елене Игнатьевне Бакановой. Его написала Ганна Назарова, жена Степана Назарова.
Отец
В 1912 году в Париже в меблированной комнате жили двое русских политэмигрантов. Один из них через много лет расскажет сыну Павлу:
— Жили дружно. По очереди ходили в лавку за продуктами, убирали, натирали паркет. Я старался незаметно исчезнуть, чтобы не мешать Владимиру Ильичу, когда он садился писать. Вот так мы и прожили полгода в Париже. «Мы» — это Владимир Ильич Ленин и сын суздальского купца Степан Иванович Назаров. Через семь лет, 25 октября 1919 года, Владимир Ильич напишет члену Реввоенсовета Южного фронта: «Очень рекомендую подателя, давно известного мне лично большевика тов. Степана Назарова».
И подпишется: «Пр. сов. Ленин». Купец Иван Назаров незадолго до кончины сказал Степану: «Наследство у тебя большое. Откроешь мануфактуру». Сын же создал мастерскую, ставшую явкой большевиков-подпольщиков. «Капиталист» Назаров уже с 1906 года член РСДРП, большевик. В 1907 году на подпольной работе в Москве налаживает выпуск газеты «Борьба». Из типографии его увезли в Таганскую тюрьму, а затем сослали в Якутию, откуда Степан бежал в Париж.
Мать
В одиночку Бутырской тюрьмы после революции 1905 года была брошена женщина. Утверждали, что она готовила покушение на царя. Имя ее тщательно скрывалось. Но одно было известно: узница приговорена к пожизненному заключению. Потом она внезапно исчезла. Ночью ее увезли из тюрьмы и по Владимирке отправили этапом в Сибирь на вечное поселение. Узницей была Леонтина (Ганна) Густавовна Сабинская-Назарова. Она родилась в Варшаве в дворянской семье. Уехала из родительского дома в Москву, устроилась конторщицей на Казанской железной дороге. Леонтина Сабинская, Ганна — ее партийная кличка, стала известна железнодорожникам, имя ее замелькало в секретных донесениях полиции. Когда в 1905 году на Красной Пресне начались бои, Ганна была в числе организаторов забастовки на Казанской железной дороге. Ее арестовали, отправили в «Бутырку», оттуда — в глухую деревеньку на берегу Енисея. Бежала она вместе с Назаровым. Потом был трудный и опасный переход по старым искровским путям в Геную.
Сын
Паша Назаров родился в Генуе в 1911 году. После Октября семнадцатого года Назаровы вернулись в Россию. Теперь Ганна заботилась не только о сыне, но и спасала беспризорных, организовывала коммуны и приемные дома для голодных. А Паша Назаров жил, как все,— окончил семилетку, решил поступать в ФЗУ автозавода имени товарища Сталина. После окончания ФЗУ работал на заводе, там его приняли в партию. Шел 1931 год. Страна нуждалась в новой интеллигенции. Павел учится в университете имени Свердлова. После окончания «Свердловки» вернулся в ФЗУ. Затем — курсы по подготовке дипломатических работников Наркоминдела.
Председатель мандатной комиссии курсов, заместитель наркома иностранных дел Николай Николаевич Крестинский спросил:
— Назаров? Вы не сын ли Степана Назарова?
— Сын,— подтвердил Павел.
— Я ведь со Степаном Ивановичем был в эмиграции. Пойдете ко мне в секретариат?.. У меня ведь с глазами очень плохо, даже резолюции на бумагах на ощупь ставлю. Нужен помощник — читать газеты, документы. Так как, пойдете?..
Коллеги
Литвинов как-то спросил у Крестинского:
— Почему не двигаете Назарова? Способный молодой человек. Ведь его не случайно избрали секретарем комсомольской организации Наркоминдела. Если не возражаете, заберу его в свой аппарат.
Приближался 1937 год. Начали редеть ряды наркоминдельцев. Люди исчезали, когда наркомиссар находился за границей: в Женеве, Париже, Лондоне. Литвинову сообщили об аресте заместителя народного комиссара иностранных дел Бориса Спиридоновича Стомонякова. Болгарин Стомоняков в начале века вошел в русское революционное движение. Вместе с Литвиновым в 1906 году организовал и отправку оружия в Россию... С вокзала Литвинов поехал в Кремль, попросил немедленной встречи со Сталиным.
— Товарищ Сталин, я ручаюсь за Стомонякова. Его арест абсолютно необоснован.
— Товарищ Литвинов, вы можете ручаться только за себя,— ответил Сталин.— Вот мне говорили, что Енукидзе честный человек, а он оказался врагом народа... Через несколько дней были арестованы и заведующий Протокольным отделом Наркоминдела Владимир Николаевич Барков, член партии с 1906 года, и Эдуард Евгеньевич Гершельман, латыш, племянник московского генерал-губернатора, задолго до Октября порвавший со своей средой... Подошел черед и Николая Николаевича Крестинского. К тому времени Назаров уже работал в аппарате Литвинова, исполнял обязанности генерального секретаря Наркоминдела. Беда не гуляет одна. Вскоре забрали и Степана Ивановича Назарова, делегата XVII съезда партии, члена Центральной Контрольной комиссии ВКП большевиков. Накануне Степан Назаров позвонил Арону Сольцу, члену Президиума ЦКК ВКП(б). Сказал, что хочет с ним встретиться. Сольц ответил: «Понимаю, Степан. Приходи. Жду тебя».
Им не довелось встретиться. Сольц, открыто выступивший против Вышинского, был отправлен в психбольницу.
Обвинение
Повестка партсобрания была краткой: о пособнике врагов народа Павле Назарове. Павлу предъявили обвинения: не разоблачил врагов народа Крестинского и своего отца Степана Назарова. К этому добавили еще один пункт. В Наркоминделе техническим секретарем работала подруга Зинаиды Назаровой Алла Шоттлендер. У нее дома на стене висел портрет отца, старого русского инженера, в фуражке с эмблемой — молоточками. Соседка, приревновав Аллу к своему мужу, который был моложе на тринадцать лет, решила убрать «конкурентку». Она написала донос о том, что отец Аллы — белый офицер. Так появился третий пункт обвинения, предъявленного Назарову: не разоблачил дочь белогвардейского офицера, пробравшуюся в комсомол и в Наркоминдел. Решение приняли единогласно: Назарова исключить из партии как пособника злейших врагов народа. ...Через неделю из Женевы вернулся Литвинов. Павел спросил, кому передать дела, сказав, что исключен из партии. Литвинов побагровел: «Кто исключил?» Пригласил к себе секретаря партийной организации Костылева. Спросил: «Кто вам дал право исключить моего сотрудника из партии, не пригласив меня на партийное собрание? Ведь я член партгруппы, в которой состоит Назаров».
Литвинов позвонил секретарю райкома партии, просил вмешаться. Тот пробормотал что-то о врагах народа. Литвинов сказал, что считает исключение необоснованным, ручается за Назарова. Это подействовало. Райком партии вынес Павлу строгий выговор «за потерю бдительности». После заседания бюро райкома Назаров пришел к Литвинову, сообщил о решении. Повторил вопрос, кому сдать дела. Литвинов ответил: «Вы остаетесь на прежней должности. Готовьтесь к отъезду в Женеву на сессию Лиги наций. Поедете вместе со мной, в моем вагоне». Сказано это было не случайно. Незадолго до этого бывший генеральный секретарь Наркоминдела Эдуард Гершельман, неожиданно переведенный на работу в Красный Крест, отправился в командировку в Лондон. Он не доехал до пограничной станции, был снят с поезда и исчез навсегда.
Поездка Павла прошла благополучно. Через сотрудника, сопровождавшего Литвинова до границы, как и было условлено, передал Зинаиде записку, в которой было одно слово: «Благополучно». В мае 1939 года пришел черед и Литвинова. Поздно ночью третьего мая в здание Наркоминдела приехали Молотов, Маленков и Берия. Этой же ночью Назаров был вызван в Наркомат. К четырем часам утра Молотов, Берия и Маленков вышли к сотрудникам. Молотов сообщил, что отныне он является народным комиссаром иностранных дел. Берия, сверкая стеклышками пенсне, остановил свой взгляд на Назарове:
— Назаров, за что посадили вашего отца?
— Лаврентий Павлович, вам, наверное, это известно лучше, чем мне.
Берия усмехнулся. Сказал:
— Мы с вами потом поговорим.
Жена
Рассказывает Зинаида Назарова: «Четвертого мая Павлик с работы не вернулся. Утром он надел новый костюм. Недавно сшили новую представительскую одежду — костюм-тройку, только без жилета, он его не признавал. В то время не было для молодежи лучше одежды, чем юнгштурмовка. Приблизительно около 12 часов ночи позвонил: «Не волнуйся, я приду домой так же поздно, как вчера». Я собралась уже спать. Вдруг звонят в дверь. Открываю. Стоят трое в форме НКВД и двое в штатском».
Обыск шел всю ночь. Через несколько дней в Наркоминделе состоялось общее собрание сотрудников. Новый народный комиссар иностранных дел Молотов сказал: «В сердце Наркомата работал итальянский шпион. Вы его пригрели».
...Она долго искала его по всем тюрьмам, ей отвечали, что он не числится. Через полгода ей повезло. Женщина у очередного окошка прошептала Зинаиде в спину: «Ваш муж в Лефортовской тюрьме. Там пытают...» Прошел год. Потом еще. Она все ходила по тюрьмам. Человек в фуражке в окошке цедил сквозь зубы: «Ничего не известно». А потом Зинаиду как жену «врага народа» увезли в лагерь.
Вернулась в Москву через десять лет, весной 1953 года. Снова пошла к справочному окошку. Теперь там был другой человек. Он долго молчал, прежде чем сказать ей правду, потом тихо произнес:
— Его убили... Не ищите Назарова.
В тот момент она ясно поняла, что надежда потеряна, что она больше никогда не увидит Павла... Их реабилитировали посмертно обоих, отца и сына — Степана Ивановича и Павла Степановича Назаровых. «Приговор Военной коллегии по вновь открывшимся обстоятельствам отменен, и дело за отсутствием состава преступления прекращено» — это выписка из документов. Вскоре Зинаиду Назарову пригласили в районный комитет партии и зачитали постановление бюро Московского городского комитета Коммунистической партии Советского Союза: «Павла Степановича Назарова считать членом КПСС с 1931 года. Партбилет №......» Номер партийного билета был назван тот, который был к моменту ареста Назарова, 4 мая 1939 года.
Вспомнили и Леонтину Густавовну Назарову. Ей сообщили, что «причитается денежная компенсация за погибшего мужа». Она не ответила, потом позвонили по телефону, спросили, куда перевести деньги.
Она переспросила: «Деньги за Степочку? Я эти деньги не возьму...»
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 23 марта 1956 года Леонтина Назарова была награждена орденом Трудового Красного Знамени за заслуги перед народом и Коммунистической партией.
Вместо эпилога
У тихой московской окраины на Преображенском кладбище можно часто видеть пожилую женщину в черном. Она медленно бредет среди могил и надгробий, останавливается у небольшой гранитной плиты, на которой высечены имена, отливающие золотом:
Назаровы
Леонтина Густавовна
Степан Иванович
Павел Степанович
Сережа
Под плитой покоится лишь прах Леонтины Густавовны. Место гибели Степана Назарова и его сына Павла неизвестно. Младший брат Павла скончался ребенком в тот страшный год, когда «черный ворон» увез большевика Степана Назарова.
После возвращения из лагеря Зинаида Назарова долго-долго копила деньги, чтобы золотом на плите написать имена членов своей семьи...
Зиновий Шейнис.
Источник:
http://carabaas.livejournal.com/2488618.html